6 марта 2021 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного старца, архиепископа Ярославского и Ростовского Михея (Хархарова). Ярославская журналистка Эльвира Меженная, подготовила к юбилею книгу, которая сейчас находится в издательстве. Предлагаем вам несколько фрагментов, связанных с белорусским периодом жизни архиепископа Михея (Хархарова).

Наместником Жировицкой обители архимандрит Михей был назначен 20 октября 1963 года, в 42 года. На момент переезда в Жировицы был у него за плечами и фронт, и Средняя Азия, и Саратов, и Украина, и Глинская пустынь, где он обучался у знаменитых Глинских старцев монашеству и жизни в общежительном монастыре. Он сблизился со всеми соратниками своего духовного отца, митрополита Гурия (Егорова), которые составляли цвет русской Церкви. С таким багажом отец Михей в 1963 году начал управлять Жировицкой обителью. А изгнан из нее был летом 1969 года.

Когда над головой наместника Жировицкого монастыря архимандрита Михея сгустились тучи, и против него ополчились все, и свои и чужие, Патриарх Алексий I (Симанский) сказал (задокументировано в архивных материалах Совета по делам религий): «Михей — добрый монах». Отстоять архимандрита Михея Святейшему не удалось. Но характеристика, данная предстоятелем Русской православной церкви гонимому архимандриту, прочно прикрепилась к нему.

Новоизбранный патриарх Алексий II 10 июня 1990 года в Богоявленском соборе Москвы в день своей интронизации в числе первоочередных задач, стоящих перед Русской православной церковью после десятилетий гонений, назвал возрождение монашества, которое во все времена оказывало благотворное влияние на духовное и нравственное состояние всего общества.

Эти слова имели к судьбе отца Михея самое прямое отношение. Его духовная дочь настоятельница Гродненского Рождество-Богородичного
женского монастыря игумения Гавриила (Глухова) рассказывала, что в личной беседе с ней патриарх Алексий объяснил свое решение возвести на епископскую кафедру 72-х летнего отца Михея тем, что молодые должны увидеть истинных монахов. И таким истинным монахом по мнению Святейшего он является.

Как свидетельствует игумения Гавриила, в период служения в Белоруссии архимандрит Михей был усердным созидателем и хранителем тех новых благодатных форм устроения духовной жизни в лоне Матери нашей Русской Православной Церкви, которые выковались в горниле испытаний, посланных нам в ХХ веке.

Матушка знала отца Михея много-много лет, и, по ее убеждению, он в полной мере обладал внутренним любвеобилием и особой духоносной энергией, привлекавшей к нему людей. В самую глубину чуткого сердца отца Михея владыка Гурий (Егоров) очень мудро заложил стремление к миссионерскому и исповедническому служению. А Глинские старцы укрепили в нём эти стремления и научили тому, как необходимо вести служение в сложных условиях жизни Церкви.

В 1963 году, когда отец Михей переступил порог обители в Жировицком монастыре собрался цвет монашества. Наместником был архимандрит Михей, экономом иеродиакон Евфимий (Байдаков). Здесь же в монастыре нашли приют схиигумения Гавриила (Рисицкая) со своими монахинями и схимницами, сосланными из Гродно. (Никто не знал, что матушка в схиме. Узнали, только когда в гроб положили).

В 1965 к насельникам и насельницам Жировицкого монастыря ним добавился еще и отправленный на покой в Жировицы архиепископ Ермоген (Голубев).

Большую духовную помощь верующим в тот период оказывали такие духоносные старцы и старицы, как архимандрит Игнатий (Кударенко), иеромонах Иероним (Коваль), блаженноюродивый иеромонах Димитрий (Азаренко), иеромонах Макарий (Шишпарёнок), игумен Мефодий (Труфанов). Приходили в обитель юродивые странницы Любовь Николаевна, Мария Николаевна. В монастырь из Киева приезжал духовный старец схиигумен Валентин (Семисал), из Одессы схимонахиня Онуфрия (Петренко).

Отец Михей был самым молодым из всех. И именно ему по промыслу Божию был вручен штурвал этого корабля. И много было тогда желающих разбить этот корабль в щепки.

Бесценным сокровищем Жировицкой обители было духоносное старчество. В книге о Жировицком монастыре мы читаем: «…Бог бдит над бытием Своей Церкви и руководит жизнью каждого человека. Не без воли Божией попускаются периоды, в которые оскудение веры кажется окончательным и непоправимым. Кажется, вот-вот закончится дыхание жизни в Христовой Церкви и окажутся отверстыми врата ада… Но Слово Божие непрелoжно, и Церковь выходит победительницей из страшного положения: врата ада не имеют над ней силы. И в такое время, для поддержания немощных и слабеющих сил Своих верных чад, Господь дарует отдельных людей, которые своими молитвенными подвигами указывают путь человека к Нему, дают ободряющее живое слово, пронзающее душу и поддерживающее её в различных состояниях и периодах жизни, являются надёжным покровом от вражеских бурь, подкрепляют в минуты малодушия и уныния.

К ним, к этим драгоценным духовным жемчужинам, всегда стремился народ Святой Руси, чтобы, как из целительного кладезя, получить утешительное, целительное слово, в котором каждый звук – от молитвенного опыта, от глубины пережившего всё подвижнического сердца. Вдруг тебя обрадует то или иное речение, сказанное старцем от его богатого опыта, от побеждённого страдания, от изжитого искушения. Или ты будешь изумлён высотою тех кладезей духовного слова, в котором изображается неудобоуразумеваемое состояние подвизающегося человеческого духа. Иногда же, напротив, достаточно простого, немудрого, любвеобильного слова, чтобы успокоить или исцелить твой недуг. Вот такие очаги подлинной духовной жизни обретались в середине и второй половине ХХ столетия в Жировицкой обители…»

Годы наместничества отца Михея пришлись на трудное время для всей Русской Православной Церкви – это был период хрущёвских гонений. Однако, милостью Божией, оно стало для Жировицкой обители временем расцвета среди братии монастыря старчества, одним из неотъемлемых свойств которого является прозорливость. Когда мы ищем примеры для подражания, то зачастую вглядываемся в прошлое и находим идеалы в жизни святых отцов, первых мучеников христианства. Но по великому замыслу Божию, святые люди жили во все времена.

Первая встреча отца Михея с белорусскими старцами, вернее со старицей, случилась еще при владыке Гурии, когда тот возглавлял Белорусскую Православную Церковь. Жила в тех краях Блаженная Валентина, к которой отовсюду ездили православные люди за утешением, духовным советом и молитвой. В народе ее любя называют матушкой Валентиной. Сегодня на ее могилку в Белоруссии едут также, как к святой Матроне в Москве.

При жизни, будучи более 30 лет прикованной к постели, святая подвизалась в молитве и смирении. Господь даровал ей прозорливость, по молитвам старицы люди исцелялись. Сегодня она местно чтимая святая Валентина Минская. Так вот, блаженную Валентину по благословению митрополита Гурия постриг в иночество отец Михей. И было это в начале 60-х годов прошлого столетия. Именно его владыка Гурий послал к блаженной, когда узнал о ней. А апостольник, ряску, шапочку, четки и крест на постриг предоставила монахиня Евгения (Волощук), которая через много лет стала игуменией Свято-Никольского монастыря в Могилеве.

Ободряющее живое слово в Жировицах слышали от архимандрита Игнатия (Кударенко). Все, кто его знал, отмечали прежде всего его любовь к беседам с людьми. Часто после Литургии он собирал богомольцев и говорил им поучения, отвечал на вопросы.

Архимандрит Глеб (Шульмин) говорил о нем: "Это был высокодуховный человек: скромный, уравновешенный, немногословный молитвенник, старец. Настоящий добрый пастырь. Никогда никого не ругал из числа младшей братии. Еженедельно сослужил братии за Божественной Литургией. Вел для народа небольшие беседы, за которыми читал и комментировал жития святых или отмечал поучительные истории, взятые из духовной литературы".

Видя духовную жажду людей и недостаток духовной литературы, о. Игнатий решил в этом деле помочь людям. Он сам переписывал в толстые тетради выдержки из святоотеческих творений, житий святых и раздавал тем, кто в них нуждался. Записывал он и свои проповеди. Затем нашелся верный человек, взявшийся на свой страх и риск перепечатывать духовную литературу. Таким образом была организована целая "подпольная работа", в которой участвовало много лиц, не знавших друг друга, т. е. на случай, если это дело будет раскрыто. Отличаясь добротой, старец многочисленные посылки и подарки деньгами, а больше продуктами раздавал нуждающимся. Когда мог разносил сам, когда болел — передавал через других.

В период наместничества архимандрита Михея доживал в обители свой век иеромонах Иероним (Коваль). Каким-то чудом старец сумел за несколько лет до смерти прописаться в обители. В это время власти намеревались закрыть монастырь. Но отец Иероним не внушал опасений, дескать все равно со дня на день умрет. Промыслом Божиим обитель в тяжелейший период притеснений и гонений получила старца и молитвенника, который помогал выстоять перед всеми напастями. Свои таланты он не выставлял наружу. Благодаря большому духовному опыту, он своими советами мог утешать страждущих и скорбящих, водворить мир.

Схиархимандрит Митрофан (Ильин). Его в монашество в 1964 году постриг наместник обители архимандрит Михей. За период многолетнего пребывания в монастыре отец Митрофан только один раз выезжал за пределы обители на похороны своей матери. На послушании за свечным ящиком отец Митрофан всегда, с присущей ему щепетильностью и вниманием, относился к поминовению имён в записках, поданных для молитвы. После совершения проскомидии, молебна или панихиды он собирал записки в корзину и часто повторно прочитывал их сам. Будучи очень экономным и бережливым по отношению к монастырскому имуществу, он не позволял себе и другим расточительно использовать электроэнергию, чтобы, таким образом, не выбрасывать монастырскую копейку «на ветер». Когда он не успевал помянуть записки в дневное время, то делал это под тусклым электрическим фонарём на столбе возле братского корпуса, иногда беря в помощь кого-либо из воспитанников семинарии. Часто можно было видеть, как он обходил монастырские корпуса, чтобы выключить электрический свет в коридорах или на хозяйственных постройках.

Иеромонах Дмитрий (Азаренко). Свой незаурядный монашеский и жизненный опыт отец Димитрий скрывал под личиной юродства. За советом к отцу Димитрию приезжали многие люди из разных мест не только Белоруссии, но и России и Украины. Чтобы получить благословение старца, приходилось долго выслушивать его «монолог», который оказывался пророческим по отношению к обращавшимся. Отец Димитрий не обличал никого прямо, как и подобает благочестивым, духовно опытным людям. Его «обличение» носило отдалённый характер, как бы лишь косвенно затрагивавшее душевные проблемы. Только спустя некоторое время человек начинал вспоминать этот «монолог» старца и осознавать, что всё сказанное им касалось именно его духовной жизни, нуждавшейся в исправлении и покаянии. В годы советского правления подобные старцы своим молитвенным подвигом помогли сохранить православную веру многим людям.

Отец Михей был наместником в то время, когда власть забирала у Жировицкой обители монастырские корпуса. Что такое для наместника отдавать, за что он отвечал перед Богом и братией? Монастырское имущество - это не просто стены и крыша.

Отец Иоанн Крестьянкин к грехам против восьмой заповеди Закона Божия – «не укради» - относил также грех святотатства, то есть похищения или присвоения себе церковной или монастырской собственности. Самую малость нельзя уносить из храма, даже огарка свечного.

«Знайте, что церковное и монастырское имущество – буквально огонь, который вы вносите в жилище свое», - говорил батюшка.

Монахини одного женского монастыря, расположенного в дачной местности, как-то рассказывали: когда они начали восстанавливать обитель соседние дачи вокруг них так и полыхали. Пока народ не понял и не перестал таскать состройки приглянувшиеся доски и брусья.

Наместник Свято-Успенского Жировицкого монастыря бился за имущество обители до последнего. Он не сглаживал углы. Он их заострял.

«28 мая с.г. меня вызвал к себе на прием республиканский уполномоченный по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Белоруссии Григорий Васильевич Ковалев», - пишет архимандрит Михей ни много ни мало Патриарху Алексию I.

И зачитывает товарищ Ковалев 43-х летнему отцу Михею обращение Гродненского облисполкома относительно Жировицкого монастыря: изъять у монастыря двухэтажное каменное здание постройки 1613 года, являющегося памятником архитектуры, на которое имеется охранный договор. Также облисполком просит об изъятии у монастыря каменного здания монастырской трапезной и еще одноэтажного здания.

«В одном из этих помещений жили преподаватели закрытой в 1963 году духовной семинарии, - вспоминают в Жировицах. – И наместник встал на их защиту».

«Константинова Ольга Митрофановна, работала в семинарии с 1949 г. по момент закрытия, - сообщает отец Михей предстоятелю Русской православной церкви о судьбе его пасомых. А мы спустя полвека узнаем, как жили те, кто сохранял и сохранил нашу церковь. Для Ольги Константиновны семинария нанимала комнату, за которую ежемесячно платила 10 рублей. Дом этот пошел на снос, и среди зимы она оказалась без жилья. Поэтому ее поселили на территории монастыря.

«Кришпинович Серафма Емельяновна, пенсионерка патриархии, вдова протоиерея преподавателя семинарии. Проживает она в занимаемой ею комнате с 1958 года». – продолжает отец Михей. Кришпинович – распространенная в Белоруссии священническая фамилия, упоминается еще в Минских епархиальных ведомостях середины XIX.

Былинская Вера Макаровна, пенсионерка, работала в семинарии с момента ее открытия. И все время проживала на территории монастыря.

Рыбкин Борис Петрович, был послушником монастыря. Потом работал фельдшером в семинарии, затем фельдшером Жировицкой участковой больницы.

Семья Лозовских, состоящая из четырех человек живет в монастыре с 1943 года. Лозовский работал сначала в монастыре, а с момента открытия семинарии и до ее закрытия, работал в семинарии. Получается, что вселились они еще при немцах.

«Все указанные лица имеют постоянную прописку в м. Жировичи. Все они проживали на территории монастыря за много лет до моего назначения наместником. Здание преподавательского корпуса до момента закрытия семинарии находилось в ведении семинарии. Таким образом, меня ложно обвиняют перед В.А. Куроедовым во вселении посторонних лиц на территорию монастыря».

И такой рапорт был не один. Они опубликованы в переписке Патриарха Алексия I и находятся в свободном доступе.

Отец Михей в подробностях передает Патриарху Алексию свой разговор власть предержащим: «Потом республиканский уполномоченный Ковалев Г.В. стал меня укорять в том, что я не советский человек, что я двуличный, грозить, что я здесь долго не буду и пр., на что я, конечно, возражал, но без резкостей. Затем Ковалев Г.В. стал настаивать на том, чтобы я выселил жильцов, бывших сотрудников семинарии, из преподавательского корпуса, упрекая меня в том, что я не подчиняюсь местной власти (сельсовету и райисполкому). Я ответил, что в мои обязанности как наместника не входит кого-либо выселять…»

«Мне известно, что без решения суда никто не имеет права кого-либо выселять, тем более проживших на одном месте по 15–20 лет, - продолжает наместник свой диалог с высокопоставленным представителем власти. Где дрожащий голос? Где голова, втянутая в плечи - Если имеете Вы как представитель власти право на выселение этих людей из занимаемых ими квартир, то и занимайтесь этим вопросом сами, а я отказываюсь заниматься этим делом…

Вашего Святейшества нижайший послушник, наместник Св[ято]Успенского Жировицкого монастыря архимандрит Михей

Жировицы монастырь

Резолюция: 3.VI.64. Пр[еосвященному] м[итрополиту] Пимену. Прошу переговорить с Владимиром Алексеевичем Куроедовым по вопросу об оставлении зданий монастыря за монастырем в связи с моим ходатайством об этом перед Советом от 9 мая с.г.

Но даже ходатайства Патриарха оказалось недостаточно. Помещения в конце концов отобрали.

После долгих позиционных боев (еще до приезда отца Михея) закрыли Минскую духовную семинарию, которая располагалась на территории монастыря. С молодыми людьми, которые подавали документы на поступление в семинарию, велась индивидуальная работа. Одних запугивали кнутом, другим сулили пряник, третьим этот пряник давали.

Абитуриентов через военкомат вызывали на военные сборы или забирали в армию. В других случаях действовали через милицию или через комсомол. Или просто отключали в здании семинарии электричество и воду. Количество студентов неизменно сокращалось, после чего принималось решение духовное учебное заведение закрыть за не востребованностью.

И здесь в Жировицах, и в других местах задача была одна: лишить церковь кадров. В стране было восемь семинарий и две академии. В результате хрущевских административных мер осталось только три семинарии и две академии.

В 1963 году состоялся последний выпуск (5 студентов) Минской семинарии. А учебном корпусе власти захотели разместить кабинеты и лаборатории сельскохозяйственного техникума.

Последствия легко представить. Корпус находился на территории обители. И вот к братии Жирвицкого монастыря, и сестрам Гродненского и Полоцкого монастырей, прибавляются будущие агрономы и зоотехники, не самые нежные и деликатные существа на белом свете.

В монастыре в это время жила братия Жировицкого монастыря, человек 13-15. 56 сестер из закрытого Гродненского монастыря, и 6 или 7 монахинь из Полоцка. Наместник вместе со священников Валентином Радугиным (+2019) за одну ночь переселили сестер в этот трехэтажный корпус, заняли все кельи, все помещение. Крайний корпус освободили, а этот, в центре монастырской территории, заняли. На завтра приехала комиссия забирать то пустующее здание, как им было на тот момент известно, а оказалось, что в нем живут люди. И сестрам удалось создать видимость, что они действительно там давно живут.

Протоиерей Валентин Радугин, доживший до наших дней, ту ночь тоже хорошо запомнил: «Наутро приходит уполномоченный осмотреть владение ‒ и в шоке выскакивает обратно на улицу.

– Там же люди!!

– Но они здесь живут, – невозмутимо комментирует тот, кто всю ночь перетаскивал узлы и тюфяки матушек.

– Кто это сделал?! – набросился на него чиновник.

– Не знаю, сами завелись…

А уже холодно, не выселишь. Так и не оттяпали здание семинарии».

Через какое- то время и братский корпус отняли. Внизу расположилась поликлиника, вверху неврологическое отделение. Но хотя бы не общежитие сельхозтехникума. Колокольня с пристройками, где жили некоторые гродненские монахини и богомольцы, также отошли государству. Монастырские земли и огороды отдали жителям и Жировицкому сельхозтехникуму.

За пребывавшим на покое архиепископом Ермогеном был установлен круглосуточный надзор.

Уполномоченный по Гродненской области обязал монастырское руководство регистрировать всех приходящих к владыке для того, чтобы потом сообщать по месту их работы или учёбы с целью проведения с ними соответствующих бесед.

Архимандрит Михей категорически отказался заниматься слежкой.

Тогда в бывшем братском корпусе власти устроили наблюдательный пункт.

Боковые окна выходили на монастырь, прямо на комнату, где жил владыка. На первом этаже посадили дежурить гродненских монахинь. С ними провели работу и обязали фиксировать всех, кто ходит к архиепископу Ермогену на третий этаж записывать их паспортные данные и сообщать в соответствующие структур.

Владыка сказал, пусть так будет. Из десяти посетителей записывали самого старенького, кому уже ничего не повредит. Или тех, кто приезжал из Молдавии, или из Прибалтики. Для них визиты к опальному архиерею не имели последствий.

А вот наместник архимандрит Михей своим отказом следить и доносить подписал себе приговор. Механизм его изгнания из монастыря, а заодно из Белоруссии был запущен.

Отец Михей хорошо знал, что такое клевета. Эта царица доказательств советской власти была самым ходовым оружием гонителей Христа. В 60-е годы священников, архиереев уже не расстреливали. Их не сажали в тюрьмы и лагеря. Их не били ногами, завязав в черный мешок, как это был с владыкой Ермогеном в лагере. Против них действовали по-другому. Технологии были просты: оболгать, оклеветать, сыграть на струнах человеческих страстей.

Горькую чашу клеветы все годы своего архиерейства пил Владыка Гурий, свидетелем чего был его верный помощник отец Михей.

В Днепропетровске, когда отец Михей был ключарем кафедрального собора на правящего архиерея обрушивается шквал клеветы. Организованная группа якобы прихожан Днепропетровского кафедрального собора пишет Председателю Президиума Верховного Совета К.Е. Ворошилову анонимку: «Мы, рабочие и служащие города Днепропетровска, посещающие Троицкий собор и другие храмы нашего города, обращаемся к Вам - к самому высшему начальнику нашей власти. Помогите нам… К нам в город Днепропетровск патриархом Алексием назначен новый архиерей Гурий. Два года творит беззаконие этот архиепископ Гурий. Нет сил терпеть и видеть эту старорежимную власть и силу с первого дня приезда этой кочующей труппы, которая состоит из швейцаров, поваров, уборщиков, врачей, акушеров, столяров и двух художниц. И вот, главным злом народа являются эти две художницы. Получают каждая по 3 тыс. в месяц, и, поверьте, Клим Ефремович, вот уже два года стоят в соборе козлы и леса, рисуют по всему храму святых угодников. Кроме всего этого, они же посмывали всю старую живопись - они совершенно испортили весь храм, они сидят вверху по 20 мин, не больше, каждый день, лишь бы люди видели, что стоят леса и они якобы работают, чтобы 3 тыс. получать ни за что. Вот какой проходимец этот архиерей Гурий».

А вот как о восстановлении живописи этого собора сообщают историки церкви: «Выдающимся восстановителем храма был архиепископ Гурий (Егоров), назначенный на Днепропетровскую кафедру в 1955 г.

Именно он смог оценить уцелевшие фрагменты росписи храма и вызвал из Москвы реставраторов, среди которых по счастливой случайности оказался ученик Ижакевича В.Н. Кутлинский, который и подтвердил предположение архиепископа Гурия, что автором большинства росписей является Ижакевич. Примерно в это же время, удалось найти престарелого помощника Ижакевича по работам 1909 г. Это был некто Ф.З. Коновалюк, который также подтвердил авторство росписей, и открыл много подробностей о периоде тех реставрационных работ. При Владыке Гурии на передних колоннах вместо изображений святителя Николая и апостола Андрея Первозванного появились изображения Пресвятой Девы Марии и архангела Гавриила (композиция Благовещение)».

Клеветали на священников, которых владыка Гурий приглашал служить в епархию: «Теперь по всем церквам в городе священники польские. Почему он не любит наших отечественных священников, наших, которые вместе завоевывали революцию, вместе освобождали родину от немецких оккупантов, он их всех загоняет в село».

Владыку Гурия обвиняли в развитии «капитализма»: «Устроил у себя лавочку со свечами. Ему присылают свечи из Москвы или еще откуда, а он их по церквам продает, да так продает, стоят они 20 коп., он продает по 3 р., а вся прибыль идет ему в карман. Вот старый капиталист, и зачем это старье делают архиереями. Молодежь, мальчиков, к чему он завлекает их, делая из них тунеядцев, отрывая их от советской школы. А сейчас взял в собор молодого длинноволосого до пояса святого попа. И вот этот поп призывает креститься всех взрослых, чтобы к 40-й годовщине Октября всех комсомольцев перекрестить. Просим Вас, Клим Ефремович, повлиять на нашего архиерея и поставить его на свое место или дать нам нового архиерея, человеческого, не нужна нам такая старорежимная дрянь. Не нужны нам капиталисты, которые за наши копейки трудовые путем обмана наживают себе капитал. Эта рухлядь - подонки советского общества».

Иоанн Златоус говорил: «Помни, что тот, кто слышит о себе клевету, не только не терпит вреда, но еще получит величайшую награду». Но он же свидетельствовал, что как бы ни была велика награда, терпеть клевету нелегко: «Клевета тяжела, хотя бы она и хорошо вознаграждалась. Ей подвергся дивный Иосиф, и множество других. И Господь повелевает нам молиться о том, чтобы не подвергнуться искушению… И притом в особенности тяжела клевета людей гордых и сильных, потому что неправда, опираясь на силу, приносит большой вред».

Преподобный Максим Исповедник и в случае наветов предлагает не унывать, а молиться: «По мере того, как будешь молиться за оклеветавшего, Бог будет открывать соблазнившимся истину о тебе».

Епископ Феофан Затворник предлагает считать клевету искупительным лекарством: «Оклеветали вас… хотя вы невиновны? Надо благодушно терпеть. И это пойдет вместо епитимий за то, в чем сами себя считаете виновными. Поэтому клевета для вас — милость Божия. Надо непременно примириться с оклеветавшими, как это ни трудно».

Историки церкви стоят перед такой дилеммой. Цитировать клеветников, значит распространять клевету. Ограничиться общими фразами? Тогда до конца не понять, что пережили оклеветанные, какую цену заплатили за верность Христу? И что такое «Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех».

Последним ударом по архиепископу Ермогену, а значит и по архимандриту Михею стала статья «Пустите во Святейшие». Опубликована она была за подписью М. Морозова в республиканской газете «Советская Белоруссия». Реальное имя автора или вымышленное? В то время подобные статьи под псевдонимами писали «золотые» перья партийных газет по заказу уполномоченного по делам религий. Затем статья поступала на согласование куратору. Вот такой правленый экземпляр сохранился в архиве Совета по делам религий. Одна из задач этой статьи додавить священноначалие Русской православной церкви, чтоб их руками убрать мятежного архиерея и покровительствующего ему наместника Жировицкого монастыря.

Что означает заголовок? Да то, что архиепископ Ермоген все свои разоблачения затеял, потому что спит и видит, как бы стать Патриархом.

«Летний день был на исходе. Старухи в белых платочках спешили в Жировицкий монастырь, что вблизи Слонима в Белоруссии. Переполняли автобусы, шли пешком. Отплевывались от пыли, подмятой обгонявшими автомашинами церковной знати и священнослужителей. Некоторые предусмотрительно прихватили толстые половики. На студёных плитах Успенского собора предстоит суточное бдение в честь иконы Жировицкой Богоматери. После богослужения – всеобщее целование иконы. На церемонию прибыли многие священнослужители епархии и лучшие солисты церковных хоров. А в соборе не густо».

А вот как на самом деле (цитируем докладную записку уполномоченного областного Совета по делам РПЦ И. Макаренко в Минск и Москву) проходили праздники в Жировицком монастыре. И так повторялось каждый год:

«Присутствовало верующих около 6 тысяч человек, в том числе около половины всех присутствующих составляла молодёжь, большинство из которой девушки. В Жировицы на праздник приезжали верующие из разных областей Белоруссии.

На протяжении двух–трёх дней в Слоним со всех сторон прибывали на праздник в Жировицкий монастырь тысячи верующих. Для доставки их туда Слонимская автотранспортная контора 19 и 20 мая направила весь свой автотранспорт: 10 или 12 легковых такси, 6 пассажирских автомашин и 4 грузовых такси, которые работали с 6.00 утра до 20.00 вечера...»

«Среди богомолок лишь изредка блестят мужские лысины», - ядовито отмечает автор. Намек: не ходят в церковь мужики, а если и ходят, то лысые.

«…не безинтересна фигура архиепископа Ермогена, укрывавшегося временно «на покой» в Жировицком монастыре. И не от приступов старческой немощи или желания перед неумолимым концом своей жизни, что где-то рядом, поразмыслить так ли она прожита.

Были у него большие возможности и даже романтические мечты юности, которые удушили в зародыше. Об этом позаботились сперва родители – член-корреспондент царской академии наук, профессор Киевской духовной академии и университета Степан Голубев и дочь профессора этих же заведений Филиппа Терновского – Елена. Затем с помощью лиц из того же круга аристократического духовенства докончили превращение Алеши, закончившего гимназию с серебряной медалью, в Гермогена, а потом и в Ермогена».

Для современного читателя все перечисленные характеристики идут в зачет архиерею. Благочестивые родители, прекрасное образование, духовная академия и университет. Но в 60-е годы это были маркеры – не наш! Чужой! Ату его! А в 30-е за такую биографию лишали жизни. Владыке Ермогену «повезло». Он получил десять лет лагерей.

«Когда Ермогена возвели в сан епископа, и назначили управлять епархией Ташкентской и Средне-Азиатской наступило незабываемое время. Он призвал и облагодетельствовал способных не только на подношения щедрых благодарностей. Василию Овсянникову из Харькова дал приход во Фрунзе, а затем взял в кафедральный собор в Ташкент. Он при фашистах из кондитеров в священника подался, стал игуменом монастыря. Благочинным в г. Ош поставил Василия Евдокимова, из бухгалтеров, отбывшего наказание за контрреволюционную деятельность».

Мы все еще цитируем «Советскую Белоруссию». Упомянутый в ней Василий Овсянников на тот момент был тайным монахом, постриженным в честь Иосафа Белгородского. Это о нем митрополит Владимир (Сабадан) написал уже в конце 70-х годов: святой человек. умер от сердечного приступа в алтаре во время богослужения.

Еще один упомянутый в статье отщепенец отец Василий Евдокимов. Он один из немногих, доживших до начала 1990-х годов, когда повсеместно стали открываться церкви и монастыри, вновь затеплились лампады в закрытых доселе храмах. Был духовным чадом отца Сергия Мечева, членом Маросейской общины. Три года провел на Соловках. В Среднюю Азию его позвал протоиерей Борис Холчев. Отошел ко Господу о. Василий во время первой после открытия маросейского храма всенощной под праздник Святителя Николая уже в наше время, в момент, когда во всех церквах пели «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…».

Политическая конъюнктура сквозит в этой так называемой статье спец корреспондента из каждой строки. На тот момент в цене обвинения в сотрудничестве с гитлеровцами? Пожалуйста!

«После десяти лет тюрьмы за деяния в оккупированном Крыму Василия Картавцева Ермоген определил настоятелем собора в Ташкенте…»

«Пристроил настоятелем церкви в г. Фергане Ивана Моденова, что отступал с фашистами и служил в Германии…»

«Гитлеровского пособника Николая Моргунова благословил священником в г. Самарканд, а священником кладбищенской церкви в Ташкенте назначил Петра Черемухина, что отступал вместе с немцами из-под Сталинграда через Донбасс до Киева.»

А вот и о самом архиепископе Ермогене: «Начитался на немецком и других языках, наслушался зарубежных радиостанций. Голосисты соловьи в Жировицах… молоды, резвы и во всем послушны Тоня Кокурина и Алла Борисова, вывезенные им из Ташкента для дневных и ночных услужений». (Это те самые Тоня и Алла, бескорыстные верные помощницы архиепископа Ермогена, жены-мироносицы, не оставившие своего духовного отца в годы изгойства, и проводившие в последний путь).

Далее в тексте мелькают молодые келейницы, широкие кровати, такси, крупные суммы денег… И не было никакой возможности ответить на эту клевету, опровергнуть ее.

Но еще тяжелее удары было получать от своих. Архиепископ Ермоген был изгоем. Его письменные обращения к Патриарху Алексию I, в Священный Синод, к другим архиереям с предложениями по вопросам приходской жизни, а также по другим церковным вопросам Русской Православной стали известны за пределами нашей страны и были использованы зарубежными СМИ в своих целях. Священный Синод осудил деятельность архиепископа Ермогена.

Церковное руководство в ту лихую годину сохраняло Русскую Православную Церковь всеми способами. Если бы оно не заигрывало, или назовем это полит корректно, не строило отношений с гражданской властью, не приноравливалось к ней, церковь бы разгромили. Владыка Ермоген не предъявлял своим братьям-архиереям никаких счетов. Он не был не был дипломатом, способным рассчитывать свои действия на несколько шагов вперед. И уж совершенно точно, он не был церковным диссидентом.

В эти годы отверженности, рядом с ним находился наместник Жировицкого монастыря архимандрит Михей, такой же не диссидент и не дипломат, как и сам архиепископ Ермоген. Они стояли за правду, не рассуждая.

Следы борьбы с ними сохранились документах Государственного архива Российской Федерации. Заинтересованные лица посещали уполномоченных, продвигая свои планы, добивались аудиенции у первых лиц Русской Православной Церкви. В эти планы входило избавиться от мятежного архиерея и преданного ему архимандрита. Все беседы, которые велись в то время в кабинетах записывались. Причем не на какие-то там секретные записывающие устройства. А совершенно официально, в присутствии посетителей каждое сказанное ими слово ложилось на бумагу.

«Архиепископ Ермоген ведет себя независимо. Утверждает, что Патриарх Алексий при личной с ним беседе заявил о своем полном несогласии с определением Синода и обещал ему скорое назначение на епископскую кафедру. Архиепископ Ермоген считает, что почти все епископы поддерживают его, что, по словам епископа Ермогена, можно видеть в получении им поздравительных телеграмм по случаю его именин от пятидесяти епископов нашей Церкви.

… стало необходимым заменить наместника, который в настоящее время в лице архимандрита Михея Хархарова не сумел справиться с положением дел. Архимандрит Михей мог бы плодотворно трудиться на каком-нибудь другом ответственном месте. По своему поведению и настроению я даю ему подобающую оценку, но в настоящей ситуации, его дальнейшее пребывание в Жировицком монастыре не желательно».

«Ермоген имеет обширные связи и переписку со своими единомышленниками, ранее подписавшие его документ. С ними, видимо он советуется и обменивается мнениями по существу своих взглядов и письменных проектов».

«…Ермоген, находясь в Жировицком монастыре доставляет много неприятностей и не хочет прекращать своей деятельности». Для него созданы наилучшие условия, живет как на даче. Занимает две комнаты с кухней и ванной, имеет радиоприемник (транзистор), питается особо ото всех монахов, приготовления ему делаются только на оливковом масле, из свежих продуктов, Ест лишь то, что только приготовлено и ни за что не будет есть что либо раннее сделанное, но затем подогретое…»

«В Жировицах монастырь без ограждения, к Ермогену свободно приезжают из Москвы и т.д. Да и наместник монастыря здесь, - архимандрит Михей фактически содействует ему, дает автомашину для разъездов… Если Ермоген останется в Жировицах, то наместника Михея надо заменить другим, и в частности, возможно был бы подходящим для этого аспирант духовной академии Шиман…»

Настоящий наместник архимандрит Михей, не сделал ничего для ограничения деятельности архиепископа Ермогена. …Можно надеяться, что новый наместник найдет лучший подход к архиепископу Ермогену и сумеет ограничить его вредную деятельность. Лучшим вариантом из предложенного мной все же считаю перемещение архиепископа Ермогена в Псково- Печерский монастырь. Решение по данному вопросу полезно принять, как можно скорее, так как архиепископ Ермоген каждый день занимается своим очередным «трудом», конца которым не будет.»

Тучи над головой наместника монастыря архимандрита Михея сгущались. Высокопоставленные недоброжелатели настойчиво требовали его замены и назначения на его место другого человека, «более послушного и способного держать Ермогена в составе братии и не давать ему поблажек».

Патрарх Алексий заметил, что освобождать и назначать наместника дело управляющего епархией, но в то же время заявил, что было бы несправедливо освобождать доброго монаха Михея из-за того, что неправильно ведет себя Ермоген. Так и сказал: Михей – добрый монах!

А какая разница между худым монахом и добрым? Мы, православные, все ищем чудеса. А не чудо ли это, что девятилетний мальчик захотел стать монахом? И когда? В годы невероятных гонений. Именно тогда в голове юного отрока поселяется мечта посвятить себя Богу.

- Мой недостаток , говорил он, – нет твердости характера , не умею настаивать.
Блажен, кто все имения свои продаст и купит небесный бисер - Христа. Это про него сказано, про доброго монаха Михея, каковым он был всегда, и простым священником, и архиереем.